Неточные совпадения
С нашей точки зрения, и
знание предполагает веру, оказывается
формой веры, но веры элементарной и неполной, веры в низшую действительность.
Что
знание не есть нечто отличное от бытия и противоположное ему, а есть само бытие — этот здоровый реалистический тезис очень трудно усвоить себе современному сознанию, засоренному всеми
формами рационализма; он звучит чем-то наивным и примитивным, досократовским и почти что дофилософским.
Да простит мне читатель интуитивно-афористическую
форму изложения, преобладающую в этой книге. Но
форма эта не случайно явилась и не выдумана,
форма эта внутренне неизбежна, она вытекает из основного устремления духа и не может быть иной. Для меня вера есть
знание, самое высшее и самое истинное
знание, и странно было бы требовать, чтобы я дискурсивно и доказательно обосновывал и оправдывал свою веру, т. е. подчинял ее низшему и менее достоверному
знанию.
Рационалистический позитивизм есть одна из
форм замены веры
знанием, гностицизм и теософия — другая
форма того же; первая
форма — для людей, лишенных фантазии и воображения, дорожащих ограничениями
знания, вторая
форма — для людей с фантазией и воображением, дорожащих расширением сферы
знания.
Знание предшествует суждению и в суждении находит лишь условную
форму своего выражения, как могло бы его найти в жестах.
«Если истина есть не копия действительности, не символическое воспроизведение ее и не явление ее, сообразное с законами познавательной деятельности, а сама действительность в дифференцированной
форме, то критерием истины может быть только наличность самой познаваемой действительности, наличность познаваемого бытия в акте
знания.
Эмпиризм есть бессознательная и потому низшая
форма рационализма, он имеет дело не с первичным и живым опытом, а с вторичным и рационализированным; твердость
знания у эмпиризма есть твердость рационализма, контрабандным образом проведенного.
Все гносеологические попытки обосновать и оправдать
знание являются скрытыми или открытыми
формами рационализма.
В разных
формах распространенное учение о противоположности
знания и веры, противоположности, понятой внешне и не осмысленной, требует пересмотра.
Бросая ваше семя, бросая вашу «милостыню», ваше доброе дело в какой бы то ни было
форме, вы отдаете часть вашей личности и принимаете в себя часть другой; вы взаимно приобщаетесь один к другому; еще несколько внимания, и вы вознаграждаетесь уже
знанием, самыми неожиданными открытиями.
Но, — каковы бы ни были эти новые
формы —
знание, наука, искусство, основные задачи интеллигенции останутся всегда важнейшим из жизненных процессов отдельного человека и всей нации…
Он создал особенный род просветительной деятельности — просвещения безазбучного, которое не обогащает просвещаемого
знаниями, не дает ему более удобных общежительных
форм, а только снабжает известным запахом.
По сравнению с мышлением низшею
формою религиозного сознания является то, что обычно зовется «верою» и что Гегель характеризует как
знание в
форме «представления» (Vorstellung): на ней лежит печать субъективности, непреодоленной раздвоенности субъекта и объекта.
Командир тагалов и начальник отряда, полковник de Palanca, необыкновенно изящный, худощавый, маленького роста человек, щегольски одетый в свою яркую военную
форму, отличался, напротив, любезностью и сообщительностью, и когда Ашанин был ему представлен, он приветливо обошелся с ним, закидав его вопросами о России, свидетельствующими и о любезности испанского полковника, и в то же время о большом его невежестве по части географии и по части
знания России.